Александр Рябцев: «Был дан приказ – отправиться в «загрязненную» зону. Мысли отказаться просто не существовало»

26 апреля 1986 года навсегда останется Днем памяти жертв Чернобыля и благодарности тем людям, кто ценой собственной жизни и здоровья боролся с ядерной стихией.

Сотни тысяч ликвидаторов разделили тогда с жителями пострадавших районов радиационный удар. Для устранения последствий аварии в 30-километровую зону были направлены пожарные, милиция, водители, военнослужащие. Для оказания медицинской помощи пострадавшему населению – медицинские работники, дозиметрические и лабораторные бригады.

Накануне очередной печальной годовщины своими воспоминаниями поделился бывший врач-гигиенист Оршанского зонального центра гигиены и эпидемиологии Александр Рябцев. Он был в числе тех специалистов, которые по горячим следам радиационной аварии одни из первых выполняли служебный долг в зараженной зоне. Александр Сергеевич находился в командировке в Хойникском районе в мае 1986 года.

– Был дан приказ – отправиться в «загрязненную» зону для ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Мысли о том, что можно отказаться, просто не существовало. Ситуацию обрисовали коротко, по-военному, в общих чертах, но было понятно, что случилась беда и предстоит большая работа, – вспоминает Александр Сергеевич. – В Хойниках выдали дозиметрический прибор и оттуда доставили на место базирования – в сельский населенный пункт. Основной моей задачей было измерение уровня радиации в продуктах питания, производимых в частном и общественном секторах, проверка уровня загрязнения воды.

К слову, Хойники со стороны Беларуси – самый близкий к Украине населенный пункт. Если напрямик, то до Чернобыля оттуда рукой подать: километров 40-45, а от приграничной белорусской деревни Борщовки – около 15. Тридцать семь лет назад именно на Хойники и обрушил юго-западный ветер свой первый чернобыльский пепел. Загрязнение радионуклидами превышало в сотни, а то и в тысячи раз все допустимые нормы. Сейчас это территория Полесского государственного радиационно-экологического заповедника. Там находятся 96 отселенных деревень. Жить в заповеднике нельзя…

– Все въезды были уже перекрыты шлагбаумами контрольно-пропускных пунктов. В отдельные места даже ступать было небезопасно, о чем предупреждали таблички вдоль дорог. Места там были богатые, деревни большие… В срочном порядке шла интенсивная эвакуация детей, из очень «загрязненных» пунктов отселяли население, домашний скот. Многие пожилые люди плакали – они навсегда покидали обжитые места… Смотреть на это, признаюсь, было очень жутко и больно, – отметил собеседник. – Видя, что мы людям нужны, каждый медицинский работник делал свою работу как можно лучше.

Люди совершенно не были информированы о том, какую опасность несет радиация. Местное население нередко нарушало все запреты: нисколько не опасаясь, ловили рыбу, ходили на охоту, употребляли сельхозпродукты из личных подсобных хозяйств. Врачи-гигиенисты в силу своей профессии понимали объективную картину трагедии, делали все, чтобы защитить население от воздействия радиации.

– Условия проживания в зараженной зоне были сложные, ситуация – чрезвычайная. Я и мои коллеги оказывали психологическую поддержку жителям, отвечали на многочисленные вопросы, вели большую разъяснительную работу, делали обходы дворов. Рядом с нами работали физики – научные сотрудники Академии наук БССР. Они следили за радиационной обстановкой, вели исследование плотности загрязнения почвы радионуклидами, – рассказал о работе в тех условиях Александр Сергеевич. – Первое время некоторые жители воспринимали наши санитарно-гигиенические мероприятия скептически, но большинство прислушивались.

Чтобы не допустить распространения радиации дальше, люди спасали землю, боролись с пожарами, мародерами, проводили санитарную обработку техники.

– Сразу после аварии мы еще не осознавали истинных масштабов этой катастрофы. Но то, что жизнь и смерть ходят рядом, там ощущалось с особой остротой. С одной стороны – оживающая весной природа, роскошные полесские пейзажи, с другой – посты, колючая проволока, сумеречная зона, – рассказал далее участник тех событий. – Ликвидаторы всегда будут помнить эту страшную дату.

Когда срок командировки закончился, Александр Рябцев вернулся домой, но долго не мог прийти в себя: перед глазами стояли «картины» тех сложных трудовых дней и тревожили леденящие душу воспоминания. В память они запали на всю жизнь.

В. МАЧКОВА.
Фото автора.

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.