НОВЫЙ В ЖИЗНИ ПОВОРОТ…

Она несмело переступила порог храма, неловко перекрестилась и замерла… В маленькой, наполненной весенним солнцем церквушке было немноголюдно. Девушка сразу привлекла всеобщее внимание прихожан.

Чёрное пальто, такого же цвета короткие сапоги на огромной платформе и брюки, плотно обтягивающие и без того тонкие ноги, такого же цвета длинные, крашенные растрёпанные волосы, ярко обведенные чёрным карандашом глаза. Понятно, что ни о каком платке, которым положено покрывать женщине голову в храме, речи идти не могло.

Но в тот момент Оля, так звали девушку, уже совсем не чувствовала на себе многочисленные недоумённые взгляды прихожан, не слышала их недовольное перешёптывание… С величественного иконостаса прямо на неё смотрели добрые, полные любви и сострадания, Его глаза. Что-то вздрогнуло в глубине её души. Слёзы покатились сами собой. Ей не надо было ничего Ему рассказывать, Оля чувствовала: Бог и так знает о ней всё.

…А ведь когда-то Оленька вместе со своей бабушкой каждое воскресенье и в праздники приходила на службу, ставила свечи у любимой иконы Николая Чудотворца, по-детски искренне просила у святого за бабушку, папу, маму и братика, часто исповедывалась и причащалась. Но потом бабушки не стало… Родители Оли были не против церкви, но и ходить туда не считали нужным. Поэтому после смерти бабушки Оля всё реже стала бывать в храме, приходила туда только на Пасху, Рождество и Крещение, а потом и вовсе оставила это «немодное» дело. Жизнь пошла своим чередом, затянула мирская круговерть.

Оля окончила школу, поступила в училище, попала в хорошую, как ей казалось в то время, компанию и жила, стараясь, пока молодая, брать от жизни всё. Кажется, от прежней Оли не осталось ничего. Она не слушала никого, считая себя уже самостоятельной и взрослой, напрочь забыла о наставлениях бабушки, всегда проходила мимо храма, правда, как не хотела она себе признаваться, её тянуло туда со страшной силой. Но ещё большая сила завлекала её на вечеринки, дискотеки, где, конечно же, никогда не обходилось без сигарет, спиртного, нецензурной брани, дикого смеха, пошлых шуток. Жизнь, казалось, была прекрасна. Но со временем от всего этого Оля стала уставать, ей захотелось тишины и спокойствия. В семье её никто не понимал, да и увеселительные компании наскучили. Оля любила оставаться наедине с собою и бродить одна по ночному пустому городу. Всё чаще она вспоминала слова любимой бабушки: «На каких-то поворотах своей жизни человек обязательно должен остановиться и поразмыслить, так ли он живёт, по той ли дороге идёт, может, ему следует что-то изменить, пока не поздно?» И однажды Оля всё-таки не прошла мимо храма…

Кажется, столько лет прошло, а всё было, как будто вчера: тот же необыкновенно приятный запах ладана, знакомые сердцу слова песнопений и возгласы батюшки, потрескивание свечей, а самое главное – удивительная радость на душе. Вот чего ей так не хватало всё это время!

Оля прекрасно понимала, что на тот момент, когда ей захотелось зайти в храм, её внешний вид никак не соответствовал образу христианки, и знала, что встретят её там не с распростёртыми объятиями, может, даже попросят уйти, но Оля шла не к людям, она шла к Богу.

«В таком виде, да в храм, ни стыда ни совести», – горько сетовали бабушки, уже забыв, что идёт служба. И если бы не батюшка, который ко всему всегда относился спокойно и лояльно, «благочестивые» прихожанки уже давно выставили бы эту красавицу за порог и ещё бы пригрозили, чтобы ноги её тут больше не было. Да только священник за всей этой чернотой увидел в девушке добрую душу, которая просто затосковала по всему чистому и светлому, заблудилась в лабиринтах мирской жизни.

С бездонных цвета неба Олиных глаз, не переставая, катились слёзы. Она даже не заметила, когда подошёл к ней батюшка. «Может, могу вам чем-то помочь?» – услышала она. «Можете, – ответила Оля, – возьмите меня петь в хор».

Такая просьба поставила батюшку в тупик. Ответить однозначно «нет» он не мог, ведь вдруг эта девушка больше никогда сюда не придёт? Но и понимал, что клирос – это особое место, и туда вот так просто, спонтанно никого не берут. «Возьмём, но не сейчас, – ответил, чуть помедлив, батюшка. – Освойся немного у нас, прислушайся, как поют, может, на исповедь захочешь, так в любое время подходи». И Оля почему-то поверила этому доброму седовласому батюшке, что он непременно разрешит ей петь в хоре, обязательно разрешит.

Оля пришла в церковь и на следующий день, уже, как и полагается, в платочке и юбке. Спустя несколько недель поисповедывалась, а затем и причастилась.

(Продолжение статьи читайте в «Аршаснкай газете» №50-51 за 4 мая 2013 года).